Тревоги нашего дома
Третий год в населенных пунктах нашей области ведет радиометрические работы коллектив экологической партии № 2 ПГО "Сосновгеология”. Если говорить образно, то "Сосновка” в паре со спецкомбинатом "Радон” заняты генеральной чисткой наших городов от радиоактивного "мусора” — растерянных и разбросанных в предыдущие годы источников радиоактивного излучения. Геологи-экологи отыскивают радиационные аномалии, а специалисты из "Радона” дезактивируют их.
В прошлом и позапрошлом годах "Восточно-Сибирская правда” много раз рассказывала об этой работе. Теперь, пожалуй, можно подвести некоторые итоги. Что сделано за минувшее время? Что предстоит сделать еще? На эти и некоторые другие вопросы я попросил ответить ВЛАДИМИРА КРАВЦОВА, начальника экологической партии ПГО "Сосновгеология”.
— Пока мы, не снижая темпов, продолжаем радиометрические работы. Полный цикл — аэро-, авто- и пешеходную съемку — провели в Иркутске, Шелехове, Ангарске. Незначительный объем работ остался в Усолье-Сибирском, близки к завершению работы по Тайшету. Есть задел по Братску. Здесь мы провели аэро- и автосъемку, в будущем году планируется пешеходная. Аэросъемки, кроме того, проведены над Зимой, Тулуном, Нижнеудинском и Черемховом. Поиск радиационных аномалий ведем тщательно. Аэромаршруты над городами прокладываем через 100 метров. Автогаммаспектрометрической станцией "заездили” везде, где может пройти автомобиль, пешеходные маршруты проложены через 20 метров с фиксацией измерений через каждые пять метров при сплошном прослушивании радиационного фона. Нами применяется самая высокочувствительная аппаратура, а в авто- и аэросъемке — специальный экологический вариант приборов, позволяющий фиксировать и измерять более широкий спектр излучения.
— Можно ли в таком случае гарантировать, что на обследованных вами территориях не осталось радиоактивных предметов)?
— Ни в коем случае. Практика показывает, что если сделать сеть поисков в два раза гуще, т. е. проложить пешеходные маршруты не через 20, а через 10 метров с фиксацией изменений через 2,5 метра, то и находок будет едва ли не в два раза больше. Но самые мощные, а значит, и самые опасные аномалии уже обнаружены нами и дезактивированы спецкомбинатом "Радон”.
— Вы только что перечислили мне едва ли не десяток городов, в которых провели или ведете радиометрические работы. Но, насколько я помню, в 1989 году вам планировали их лишь в трех административных центрах региона — в Иркутске, Улан-Удэ и Чите.
— Правильно. Но когда мы попробовали обследовать Шелехов и Ангарск, то увидели необходимость этих работ. Запланировали их по своей инициативе и убедили в целесообразности их проведения руководство нашего концерна. А после того, как мы выявляли массу участков радиоактивного загрязнения, и мы и концерн пришли к выводу, о необходимости радиологического обследования не только крупных промышленных центров, но и всех населенных пунктов, независимо от их размеров. Практика показала, что участки радиоактивного загрязнения встречаются везде, где живут люди.
— Богат ли ваш "улов”? Чего и сколько выявлено вами в Иркутской области?
— Обнаружено за это время более двухсот участков радиоактивного загрязнения. Большая их часть — локальные, обусловленные наличием радиоактивных предметов. Прежде всего это различные ампулы, радиоактивные источники, которые широко используются в промышленных технологических процессах, в медицине, в науке, в самых различных отраслях народного хозяйства. В нормальной обстановке, т. е. будучи установленными в приборах или на оборудовании, с необходимыми мерами защиты, они облегчают труд человека, позволяют более точно вести и контролировать технологический процесс, не представляя никакой опасности. От персонала и руководства требуется совсем немного — при выработке ресурса, замене оборудования — сдать их в пункт постоянного хранения, Но как раз этого, показывает практика, зачастую и не делается. Снимают, приносят домой, из любопытства распиливают или разбивают, просто выбрасывают куда-нибудь подальше. Те ампулы, что мы нашли, были, разумеется, бесконтрольны, утеряны. Остается только гадать, кому они могли принадлежать, в чьих карманах и по скольку часов пролежали (сочувствую тем мужчинам, если они еще, конечно, живы), как попали на огород или, к примеру, в завалинку. Оборудование, отслужившие свой срок станки с неснятыми радиоактивными источниками нередко сдают в металлолом на переплавку.
— Но среди найденных вами радиоактивных предметов, насколько я помню, были не только ампулы.
— Конечно. Были и строительные материалы, и проволока, арматура, железобетонные изделия, даже пакля, уже заделанная в стены на двух дачах.
— Проволока — это, вероятно, изделие из того металлолома, в котором оказалась и ампула, "металлический пирожок с секретом”.
— Скорее всего. Когда мы провели обследование вторчер- и цветмета, то в первый же день и тут и там выявили более десятка радиоактивных предметов, причем достаточно высокой интенсивности. Это типичная картина не только для Иркутска, но и для всей страны. Нам известно, что под Москвой был закрыт полностью завод по переплавке вторсырья, потому что его домна из любого металлолома выдает только радиоактивный металл. Она уже "заражена” до предела. Убежден, что домна такая тоже не единственная в СССР. Арматура, изготовленная из металлолома, распространяется повсеместно. Во втором Иркутске обнаружено более 60 радиоактивных железобетонных столбов, окаймляющих ремонтно-механический завод. Радиоактивность их сравнительно не высока — 150— 220 микрорентген в час, но это все равно в несколько раз выше предельно допустимых уровней внешнего облучения, рассчитанных после аварии в Чернобыле. Сам факт, что есть такая продукция, что радиоактивной может оказаться, к примеру, и панель жилого дома — должен насторожить людей.
А во вторцветмете чаще встречаются не ампулы, а иные предметы: тумблеры, стрелки, покрытые радиоактивной светомассой, которая широко использовалась в прошлом в авиации и приборостроении (теперь для тех же целей используется принципиально иная светомасса. Она не радиоактивна и совершенно безопасна). Таких предметов мы много нашли в районе аэропорта.
Судя по всему, авиация, особенно старая, очень небезопасное дело. В чулане одного частного дома мы обнаружили небольшую металлическую пластинку серого цвета с интенсивностью излучения 92 тысячи мкр/час. Она не была брошена или потеряна, а бережно хранилась как реликвия мужа вместе с орденами. Хозяйка рассказала, что муж привез ее с войны. Анализ показал, что это обыкновенный дюралюминий. Выяснилось, что муж был военным летчиком, летал на "кобрах”. Пластинка 12 см длиной имеет отверстие. Возможно, летчик носил ее на груди, как амулет. Выяснить подробности невозможно, потому что еще в 1947 г. он умер от рака горла.
— Но каким образом обыкновенный дюралюминий мог стать радиоактивным?
— Скорее всего, какие-то радиоактивные предметы, попав в переплавку, оказались в дюралюминиевом сплаве.
— И много находили вы вот таких, необычных или достаточно мощных радиоактивных предметов к аномалий?
— Да все они необычны, потому что если следовать логике — их просто не должно быть. Ведь строгое законодательство и строгая отчетность (включая уголовную ответственность) за получение, использование и сдачу радиоактивных материалов была всегда. Но, как показывает практика, все это было только на словах и на бумаге, а в жизни не было. Если привести пример... Ну, о радиоактивном чае вы писали. О радиоактивном тапочке ваша газета тоже упоминала, а более подробно писала ангарская газета. Это был кооперативный тапочек, под декоративной пряжкой которого клейкой лентой оказалась прилеплена (думаю, что умышленно) кобальтовая пластинка размером 4х4 миллиметра. Интенсивность излучения — 125 тысяч мкр/час. Тапочек передан в Иркутское УВД, результатов расследования я не знаю.
Что еще? Нашли кусок железнодорожной насыпи, отсыпанный урановой рудой. Ее пришлось полностью снимать, грузить на платформы и отправлять по месту назначения. В районе Иркутского авиазавода много аномалий. Там непонятного назначения радиевые источники в шлаке.
Может, ампула какая-то в топке сгорела, а шлаком неровности были засыпаны. Еще на том же заводе неправильно были установлены радиоактивные источники в системе контроля, которые "светили” не туда, где ходить нельзя, а как раз в ту сторону, где люди ходят. В иркутских, ангарских и шелеховских школах обнаружены старые армейские дозиметры с бесконтрольными радиоактивными источниками. В ПТУ в Шелехове кто-то даже вытащил этот источник из защитного кожуха. В этом случае к гамма-излучению присоединяются и бета-лучи, что особенно опасно. Этот источник просто лежал в деревянном ящичке, давая более одного рентгена в час (1 рентген в час = 1 миллиону мкр./час. — Г. К.). И преподаватель, и ученики наверняка брали его в руки...
Еще в Шелеховском роддоме в системе подачи кислорода в палаты оказалось около трех десятков радиоактивных деталей интенсивностью 150—250 мкр/час. Их заменили, а через некоторое время мы вновь провели измерения, и оказалось, что с 18 радиоактивность некоторых вновь поднялась до 40 мкр/час. Значит, в системе что-то осталось.
Долго все перечислять. Об одном только тайшетском радиоактивном огороде можно рассказывать часами. Возможно, что бывший хозяин этой усадьбы принес ампулу (скорее всего, со шпалопропиточного завода) и из любопытства разрубил или распилил ее и, не увидев ничего интересного, выбросил в огород. Радиоактивные тропки из огорода ведут в сарай, в дом.
Подробностей теперь уже не узнать, потому что хозяин той усадьбы повесился, а перед тем сильно страдал желудком.
— Из вашего рассказа можно предположить, что наиболее вероятные места загрязнений — это промышленные предприятия. Именно оттуда радиоактивные источники растаскиваются по городам и селам.
— Пожалуй. Но заводами и фабриками мы практически не занимаемся. Они должны иметь либо свою контрольную службу, либо заключать договоры с санэпидстанциями. Нам бюджетные деньги выделяют только для обследования территорий общего пользования. Мы, тем не менее, обследовали ряд предприятий по просьбе их руководителей. На заводе им. Куйбышева, в Иркутске, нашли под стеной производственного здания несколько источников, излучавших, в совокупности около 2 рентг./час. А в помещении, на лестничной клетке, где стоят скамейки для курильщиков, — аномалия около тысячи мкр/час. В Ангарске рекогонсцировочно обследовали пять предприятий и во всех автогаммасъемках обнаружили аномалии. На заводе стройматериалов, к примеру, нашли металлическую трубочку, длиной сантиметров 15, излучавшую 1,1 рентгена в час. Это мощный и опасный источник. Она лежала на глубине 10—15 см около кучи инертных материалов, которую бульдозер перелопачивает, прежде чем она пойдет на изготовление бетонных блоков. Так что трубка та вполне могла оказаться в стене жилого или какого-то иного помещения. А это уже очень опасно. Руководство завода обеспокоилось таким положением дел и заказало более детальное обследование. Предчувствие не подвело. В подвальном помещении производственного здания была обнаружена целая свалка радиоактивных предметов.
Ну и на других предприятиях находили всякое.
Разговор наш с Владимиром Александровичем Кравцовым был долгим и подробным. К некоторым очень важным его аспектам я, видимо, буду возвращаться в будущих публикациях, а сейчас мне хочется обязательно сказать вот о чем: несмотря на самые строгие инструкции, судя по приведенным фактам, настоящего контроля за получением и использованием радиоактивных материалов в нашей области, да, пожалуй, и в стране, не было. А есть ли он сейчас? Есть ли реальные гарантии того, что на месте смертельно опасной ампулы, извлеченной из детской песочницы сегодня, завтра не окажется другая? Или, может быть, вся эта, если говорить образно, генеральная чистка наших городов от радиоактивного "мусора” — пустая трата сил и денег, потому что через пару лет надо будет все начинать сначала? Были ли кем-то проведены за эти три года ревизии предприятий на предмет проверки фактического наличия всех радиоактивных источников, полученных, скажем, за 5— 10 последних лет? Ведь каждый такой источник, по существующим правилам, подлежит строжайшему учету и за каждый при получении кто-то расписывается, принимая на себя персональную ответственность за его сохранность и использование только по прямому назначению.
Довольно часто я читаю, что какой-то кассир осужден или иначе наказан за недостачу денег, но ни разу не слышал, что где-то обнаружена недостача радиоактивных источников. А ведь такие недостачи куда опаснее, они несут людям болезни и смерть.
В. Кравцов
|
