В БЕТОННЫХ БУНКЕРАХ-МОГИЛЬНИКАХ ПОГРЕБЕНО 225 ТЫСЯЧ ИСТОЧНИКОВ ИОНИЗИРУЮЩЕГО ИЗЛУЧЕНИЯ С СУММАРНОЙ АКТИВНОСТЬЮ 6 МИЛЛИОНОВ КЮРИ
Специальная карта Москвы, которую мне показали в научно- производственном объединении "Радон", густо усеяна разноцветными кружками, треугольниками и квадратиками - это участки радиоактивного загрязнения (уже очищенные и те, где работы ведутся). Я выбрал наугад небольшую территорию - от стадиона в Лужниках до трех станций метро: "Юго-Западная", "Калужская", "Новые Черемушки" - и насчитал 79 таких участков...
Позже выяснилось, что в архивах объединения хранится описание тысяч подобных опасных находок. В жилой зоне на улице Новаторов было ликвидировано свыше сотни очагов радиации. Три года назад в затопленном подвале МГУ нашли приборы с источниками ионизирующего излучения. Вывезено полтонны опасных отходов. Аналогичные работы проводились в Измайловском и Кузьминском лесопарках.
Еще тысячи "грязных" приборов были изъяты на предприятиях, в научно-исследовательских учреждениях, в том числе в авиакомплексе имени Туполева, Медицинской академии, на заводах "Салют", "Универсал"... Ежегодно с территории города специалисты "Радона" вывозят 3 тысячи кубометров радиоактивных отходов и многие тысячи источников ионизирующего излучения. Здесь и радиоактивные предметы, выброшенные кем-то недавно, и грозные посылки из прошлого.
С конца сороковых годов и до начала шестидесятых радиоактивными промышленными отходами засыпали овраги, бездумно закапывали их в ближайших окрестностях столицы (нынче это территория города). Теперь источники невидимых смертоносных лучей то и дело выходят на поверхность, особенно там, где роют котлованы под фундаменты. Кое-где уровень излучения составлял более 60 000 микрорентген в час. Лишь за последние годы в Москве дезактивировано 5,3 миллиона квадратных метров территории.
По данным городской санэпидслужбы, в 1998-1999 годах средняя индивидуальная доза москвича составляла 3,05 миллизиверта (1 миллизиверт = 100 миллирентген). Много ли это? По международным нормам допускается максимум до 20 миллизивертов в расчете на человека, однако Всемирная организация здравоохранения все же считает оптимальной в десять раз меньшую дозу, то есть - не более 2. Москвичи, напомню, получают 3. (Примерно половина облучения приходится на медицинские исследования, где используют нередко весьма сильные источники). И если бы не многолетняя работа "чистильщиков" из НПО "Радон", уровень радиации в ряде районов Москвы был бы намного больше допустимого.
В ДВУХ МЕТРАХ ОТ РАДИАЦИИ
Но куда же, спрашивается, отвозят весь этот огромный поток радиоактивных отходов? Что касается ядерных реакторов, то отработавшие свой срок урановые стержни, как и другие высокоактивные материалы, отправляют в специализированные, находящиеся под толстым слоем воды хранилища на Урале (Челябинск-40), в Сибири (Красноярск-26)... Все остальное идет на переработку и затем замуровывается в могильниках, размещенных в 100 километрах от Москвы и в 25 километрах от Сергиева Посада на территории некогда сверхсекретного филиала Московского научно-производственного объединения "Радон". Сюда доставляют "излучающие" отходы еще из девяти центральных регионов России. Всего в стране 16 таких хранилищ. Завеса секретности была снята с них лишь в годы горбачевской перестройки и гласности. Но и сегодня попасть журналисту в "святая святых" "Радона" - дело не простое.
...Миновав Сергиев Посад, мы промчались еще километров двадцать, прежде чем сопровождавший нас сотрудник "Радона" попросил водителя свернуть на уходящую влево дорогу - прямо под запрещающий знак ("кирпич"). "Со мной можно ехать", - успокоил наш штурман. И вот мы на территории Загорского филиала МосНПО "Радон".
Место это было выбрано не случайно. Геологические изыскания показали, что здесь, на отрогах Клинско-Дмитровской гряды, первый водоносный горизонт расположен на необычно большой глубине - 74 метра. А выше, почти до поверхности, - сплошной глинистый грунт. Таким образом, поверхностные воды ни при каких обстоятельствах не смогут достичь водоносного горизонта. Эксперименты подтвердили это. Значит, даже при возникновении ЧП радиоактивное загрязнение не уйдет с этой территории.
...Короткий инструктаж, и мы, надев белые халаты, белые матерчатые шапочки, идем через вторую проходную - пункт радиационного контроля - в зону строгого режима. На большом табло (они установлены повсюду) светится: 8 микрорентген в час. Столько же, между прочим, и на индивидуальных дозиметрах. Это в пределах естественного фона, верхняя граница которого определена в 20 микрорентген в час.
Пешеходная дорожка петляет между производственными зданиями, затем огибает чахлую рощицу и выводит нас к похожему на авиационный ангар серебристому корпусу. Это один из главных объектов полигона. Сюда привозят самые опасные, высокоактивные источники излучения. Внутри огромного пустого помещения внимание привлекает необычный пол. По его правой половине протянулись к теряющейся вдали противоположной стене ряды красных кругов (или люков?), на левой стороне - такие же ряды желтых. "Нет, это не люки, - поясняет мастер участка захоронения Юрий Мишкин, - а торцы мощных, почти метровых чугунных пробок, которые закрывают металлические каналы, уходящие вглубь на 5-6 метров. Там, на дне, лежат радиоактивные отходы. А еще более активные источники помещают в другие хранилища и заливают сверху расплавленным металлом. Для этого используется установка "Москит". Каналы, если взять вертикальный разрез, имеют конфигурацию извивающейся змеи, чтобы при закладке источника излучение не могло вырваться на поверхность..."
Если сделать несколько шагов между крышками каналов, то индивидуальный дозиметр сразу же показывает 131 микрорентген в час. Поэтому оставаться здесь долго не разрешается.
В пятидесяти шагах от корпуса - просторная асфальтированная площадка, вдоль которой на 60 метров протянулась красная металлическая стена. На ней во всю длину - огромная надпись: "РАДИОАКТИВНОСТЬ". Чтобы и у зарубежных гостей не оставалось сомнений, грозное предупреждение написано еще и по-английски: "RADIO-ACTIVITY". "Это еще одно наше хранилище, - говорит главный инженер объединения Александр БАРИНОВ. - За стеной - большой 60-метровый земляной холм. Внутри его мощные бетонные плиты образуют 20 отсеков, расположенные как бы на двух этажах. Каждый отсек представляет собой помещение, которое можно сравнить, скажем, с читальным залом большой районной библиотеки. Объем - 400 кубических метров. В такой бетонный "бункер" можно сложить 1300 металлических бочек с зацементированными или залитыми жидким стеклом радиоактивными отходами. Бочки устанавливаются в несколько рядов по высоте. Между каждым - толстый слой цементного раствора. Плюс к этому и все свободное пространство тоже заливается цементом. В целом один такой могильник может принять 24 000 контейнеров. Сверху все заливают бетоном и закрывают бетонными плитами. А уж после насыпают землю...".
Я насчитал три длинных холма. Как раз столько и двухэтажных могильников. И еще, как мне сказали, 27 одноэтажных. Оглядываюсь: где же они? Оказывается, все размещены под землей. В том числе и прямо под нами. Мы - в эпицентре зоны могильников.
ЦЕЗИЙ ДЛЯ КРИМИНАЛЬНОГО МИРА
Очередную партию переработанных отходов привезли во время нашей экскурсии. Близко подойти не разрешили, но и издали было видно, как телескопическая желтая стрела автокрана бережно поднимала 200-литровые бочки из кузова "ЗИЛа" и затем плавно опускала их в бетонную расщелину.
- Между прочим, мы провожаем сейчас в "последний путь" один из тех уличных радиоактивных столбов на Волгоградском проспекте столицы, о которых этим летом писал "Труд", - говорит Баринов. - Расследование показало, что городские опоры были изготовлены из металлических труб, которые раньше использовались при добыче нефти. А в подземных водах на месторождениях всегда много природного радия. Поэтому загрязнение неизбежно. Столбы привезли в Москву в свое время без дозиметрического контроля, и за это фирме придется отвечать. Одиннадцатиметровая опора была недавно демонтирована и доставлена к нам ночью (когда движение на дорогах минимально) в сопровождении машин автоинспекции. Здесь столб разрезали, почти метровые куски положили в бочки, зацементировали...
- Грозит ли виновным уголовная ответственность?
- Это дело правоохранительных органов. Замечу лишь, что в данном случае пострадавших (облучившихся) нет. А вообще-то за последнюю четверть века до суда было доведено только одно уголовное дело, связанное с радиоактивными веществами. Сюжет, скажу вам, покруче, чем в ином детективе. Думаю, уже можно рассказать подробности расследования, проводившегося в свое время в условиях строжайшей секретности. Началось все с того, что специалисты, осуществлявшие с вертолета воздушную аэрогаммасъемку, обнаружили в зоне отдыха в Мытищинском районе повышенный уровень излучения. Вскоре было установлено: "светится" общественный туалет. В конечном счете нашли полиэтиленовый пакет, в нем - завернутую в тряпки грелку с остатками радиоактивного цезиевого раствора. Тряпки оказались детской одеждой, на которой были вышиты две буквы.
Поиски продолжались. Рядом с шоссе, за холмиком, выявили тайник. Под свинцовыми плитами в глубокой ямке нашли спрятанные пенициллиновые бутылочки с цезиевым раствором. Сверху на веревке висели свинцовые шарики, чтобы при проведении пешеходной съемки дозиметрист не смог обнаружить тайник. Стало ясно: кто-то, связанный с криминальным миром, расфасовывал смертоносный раствор. А потом шел к ближайшему озерцу и мыл там руки (вода тоже "фонила"). Но дальше продвинуться не удалось, и дело положили в дальний ящик. Однако через год или два в Бабушкинском районе (за Северянинским мостом) при пешеходной съемке дозиметрист обнаружил излучение, идущее от мусорного бака. Радиоактивный след привел к подъезду жилого дома, затем к квартире. Хозяина спросили: "Почему и в комнатах, и в гараже дозиметр фиксирует 400 микрорентген в час?". А потом достали старое дело, и оказалось, что буквы, вышитые на тряпке, совпадают с инициалами его дочки. Недоучившийся физик, он бросил вуз и занялся темными делами. Был суд, хозяин квартиры получил три года. А грелка, пенициллиновые бутылочки и все остальное после переработки захоронены именно здесь, в нашем могильнике.
- Почему нельзя просто закапывать радиоактивные отходы - без дорогостоящей переработки?
- Дороже выйдет, если не перерабатывать. Территория здесь сравнительно небольшая, и мы давно бы исчерпали свои возможности без использования индустриальных методов. Простой пример: сжигание загрязненных древесных, целлюлозно-бумажных отходов, биоматериалов, масел позволяет в 100 раз уменьшить объем, при этом 90 процентов активности остается в золе (остальное улавливают фильтры). Вторая задача - создать еще один барьер, предохраняющий окружающую среду от вредного воздействия. Скажем, плазменное сжигание, индукционное плавление позволяют получить высокоустойчивый компаунд, обеспечивающий надежную изоляцию радионуклидов в течение многих сотен лет. А еще отходы помещают в расплавы стекла (гарантируется хранение в течение тысяч лет), битума...
Наши цеха перерабатывают в год более 3 тысяч кубометров твердых и 3,5 тысяч жидких радиоактивных отходов. Уровень излучения - десятки тысяч кюри. Если же говорить о суммарной активности всех захоронений, - то это более 6 миллионов кюри. Могильники рассчитаны на века и тысячелетия.
УРАНОВЫЕ КОТЛЫ В МЕГАПОЛИСЕ
По словам главного инженера, в здешних могильниках захоронено 120 тысяч кубометров радиоактивных отходов и 225 тысяч источников ионизирующего излучения. Оставшегося свободного места хватит еще максимум на 25-30 лет. А дальше? Ясно, уже сегодня надо либо расширять территорию, либо - что дешевле и рациональнее - переходить на новые технологии переработки. Естественно, для этого необходимы деньги, а их остро не хватает и на текущие расходы. Бывает, что нет средств даже на бензин для спецтранспорта, из-за чего приходится отменять проведение запланированных автомобильных гамма-съемок.
А между тем работы "Радону" прибавляется. В последнее время на свалках, пустырях, в заброшенных зданиях все чаще появляются бесхозные приборы так называемого строгого хранения (с радиационными источниками). У многих организаций нет средств на то, чтобы вызвать специалистов и отправить отслужившие свой срок излучающие приборы на захоронение, вот и бросают их по-тихому где попало. Ситуация очень серьезная. На предприятия специалистов "Радона" вообще не пускают. Давно назрел вопрос о совершенствовании федерального законодательства. Под контролем "Радона" должны быть не только улицы, парки, окрестности, но и все фирмы, организации на территории Москвы и области.
Не менее тревожно то, что увеличивается количество радиационных установок, находящихся в предаварийном и аварийном состоянии. Если ситуация не изменится и не удастся своевременно эвакуировать их из Москвы, то, как считают специалисты, придется ставить вопрос о сооружении... саркофагов. В Москве только этого не хватало!
На одном из недавних совещаний высокого уровня речь шла о том, что такой потенциальной радиационной опасности для населения, как в Москве, нет больше ни в одной столице мира. Ибо в радиусе всего 20 километров от Кремля насчитывается 11(!) ядерных исследовательских реакторов. Кроме того, сотни тысяч радиоактивных веществ и источников ионизирующего излучения находятся в стенах полутора тысяч предприятий и НИИ. Вывод, думается, ясен: энергичнее выводить из столицы опасные "объекты". И опять все упирается в деньги.
Московские власти приняли в минувшем октябре комплексную программу "Обеспечение радиационной безопасности столицы на 2001-2003 годы". Предусмотрены и ассигнования. Однако и федеральный бюджет не должен оставаться в стороне. Одному городу такую ношу не потянуть. Сегодня финансирование "Радона" из федерального бюджета составляет всего 4 процента от необходимого. А ведь речь, напомню, идет о безопасности густонаселенного города, российской столицы.
Головачев Виталий http://www.trud.ru/trud.php?id=200011302241001
